Сносят
старинный купеческий дом. Один из первых
с кирпичным цоколем в городе.
В
этом доме с рождения живёт один из моих
друзей-художников «Прораб». Вернее,
сейчас уже не живёт, но остатки былой
мастерской, остались.
Да-да, так мы его
всегда и звали — Прораб. За то, что всегда
на него можно положиться. Мы все
друзья-художники ( хотя и не художники
совсем) проверены не только временем,
но и походами на байдарках. Мы не знаем
ни возраста друг друга, ни фамилий, но
мы знаем, что можем расчитывать на
каждого.
Жизнь круто изменилась, теперь
видимся редко. И вот на призыв Прораба
:
« Меня сносят, приходите, разбирайте
добро!!!» - почти никто не откликнулся.
Прораб скрупулезно, с присущей ему
дотошностью, раскладывал инструменты
по разным коробочкам, коробочки — по
полочкам. Винтики, гайки, шурупы,
проволочки, хомутики, кружочки, кубики
из любого материала, набойки, инструмент
….- всё можно было найти в потайных ходах
купеческого дома. Но никто не хочет
захламлять свою квартиру таким старьем,
поэтому — Прораб один, медленно перебирает
всё с грустной улыбкой.
Я
живу рядом. В выходной - пришла. Зашла
и... окаменела. Прораб говорит с досадой:
« Что встала,
выбирай, что надо, я промою всю Устюжанинскую
керамику, что нравится - уноси.»
А я и
слова сказать не могу. В горле — ком.
Через неделю от дома ничего не останется.
А сколько здесь было смеха и слез!
Посиделки ночные до утра.
Песни под
гитару, стихи, вино, игры, споры и мирные
беседы о литературе, философские разговоры... ! Но каждый раз вспоминали все
наши походы на байдарках . С этих
разговоров все начиналось и ими всё
заканчивалось!
Дом
сносят и с ним уходит целая эпоха.
Сколько японских ( даосских) божков процветания, счастья, здоровья.. ещё хранится на полках! И всем им путь - в мусорные баки , что рядом.
Тут и Хотей, и Дунфан Шо, Фукурокудзю и Аматерасу, Дзаошень и Цинь Гао Кинко.... Всех помню наизусть.
А многих
наших друзей уже нет среди нас. Сейчас не
будет и этого дома.
Весной устраивали
субботники, перекапывали землю,
садили цветы.
Веранду спонтанно украшали
обломками керамики, варили на улице уху и жарили
пойманную рыбу.
Я забрала
на свой чердак ковровые дорожки. И…
Устюжанинскую керамику. Когда-нибудь,
его, Усюжанина, дети и внуки опомнятся,
будут искать всё, что осталось от их
предка. Но и я свой дом / квартиру с
чердаком-музеем выставила на продажу.
Куда мне все это! так, наверное, и останется на чердаке будущим жителям.
Есть
и кованые изделия Кузнеца Миши. Так и
зовем: Миша-Кузнец. Прораб, Малина,
Шарик, Моша, Шарапов ( нет, это не
фамилия)…..!
Много
людей видела за границей — всю жизнь
живут в съемных квартирах. Сегодня -
здесь, завтра — там. Легко собраться и
переехать. Хорошо! Никакого груза
прошлого.
Знакомый швед говорил: « Я переехал,
но на весну опять сменю место...»
Француз
— не любит вещи: «Они захламляют жизнь».
Две тарелки, вилка, ложка. Что-то
понадобилось — купил, надобность прошла
— выбросил. Кофту износил — выбросил,
купил новую. Всего одна кофта. Зачем две
— лишние вещи. Именно такой подход, не
утрирую.
Подарки ему невозможно купить.
Остаются только съедобности — конфеты. Хорошо, что во Францию можно провозить продукты!
После маминого инсульта, предчувствуя,
что скоро предстоит разбирать архаизмы
19-20 века, тоже начался синдром страха
вещей. Я уже и детям говорю: "Мне ничего
не надо. После меня — куда всё денете...!"
Может,
и у нас многие люди так ( без архивных
сундуков) живут — не знаю. В моей семье
— слишком большая родословная, слишком
объемистый груз предков. Старинные
вещи, старинные альбомы с фотографиями,
мемуары, подборки вырезок, чемоданчик
денег, старинные ноты и ноты, переписанные
от руки пером, и пр. и пр…..
Человек
уходит — сердце сжимается. Дом уходит
— исчезает часть жизни, связанная с
этим местом. Нигде уже не воссоздать ту
ауру посиделок с трескучей печкой и
толкотней друзей в жарких комнатушках....
И
вот давно мучил меня вопрос. Умер папа
( это был ещё 1996 год), приехала лишь через
6 месяцев, чтобы разобрать вещи и продать
квартиру. Он мечтал выйти на пенсию и
продолжать любимое дело дома. Столько
было заготовок у него — столько ,
извините, «хлама», книг, чертежей,
чертежей….схем, зарисовок, набросков....
Но, среди всего этого нашла его личные
записи-дневники. Вот уж от кого не ожидала
такой сентиментальности, так это от
него.
Вопрос — можно ли мне было прочитать
его личные дневники? Насколько это
этично? Особой близости у нас не было.
Но переписывались постоянно, хотя и
редко. Я жила и воспитывалась не с ним,
не с родителями, так уж получилось.